Седьмой пасхальный
22 мая 2008 / Концерт, Фестивали
По традиции, сложившейся семь лет назад, Воскресение Христово было ознаменовано торжественным открытием Пасхального фестиваля в Большом зале Московской консерватории. На протяжении 13 дней — с 27 апреля по 9 мая [2008 г.] — в Москве и регионах в рамках фестиваля прошли около 90 концертов. На суд публики было вынесено насколько программ: симфоническая, хоровая, звонильная.
Пасхальный фестиваль стал одним из самых крупных и ярких музыкальных событий России. «Для меня главное, что Пасхальный фестиваль обрел известность, что многие с нетерпением ждут этих концертов, — заявил Валерий Гергиев на пресс-конференции. — Мы сделали в этом году программу с акцентом на симфониях Малера и музыке Римского-Корсакова, 100 лет со дня смерти которого отмечаем». В 2002 году, когда открывался Первый Пасхальный фестиваль, музыканты посвятили один из концертов памяти только что ушедшего Евгения Светланова. Открытие Седьмого совпало со днем смерти Мстислава Ростроповича, с 70-летием детского доктора Л. Рошаля и «полуюбилеем» самого маэстро.
На старте в Большом зале вслед за краткими приветственными словами Л. Швецовой от правительства Москвы и владыки Арсения, архиепископа Истринского, была исполнена увертюра Римского-Корсакова «Светлый праздник» — традиция концерта-открытия. Римский-Корсаков и Щедрин стали центральными фигурами заглавного вечера. Замысел этого концерта заключался в том, чтобы показать публике, с одной стороны, жанровую панораму русской музыки последних трех веков, с другой — прямую преемственность между поколениями русских композиторов. Нельзя было не заметить, что в программе была четко выстроена линия Римский-Корсаков — Лядов — Стравинский — Щедрин.
«Волшебное озеро» Лядова, исполнением которого В. Гергиев почтил память Мстислава Ростроповича (напомнив, что ровно год назад виолончелист ушел из жизни), было исполнено безукоризненно, чего нельзя сказать про «Озорные частушки» Р. Щедрина. Судя по многим признакам, это произведение музыканты исполняли впервые. Слова И. Стравинского: «Моя музыка может выдержать все, кроме неточного и неверного ритма», — можно целиком и полностью отнести к «Озорным частушкам». Периодически возникавшие ритмические и темповые шероховатости вызывали чувство некоторого дискомфорта. Зато при повторном исполнении в концерте 2 мая музыканты чувствовали себя намного увереннее. Скажу больше: «Озорные частушки», прозвучавшие в одном отделении с «Петрушкой» Стравинского — были лучшим из всего исполненного в тот вечер.
Большая часть публики следующего «благотворительного гала-концерта», как значилось на афишах, потратив немалые деньги на билеты, ожидала услышать в первую очередь «див» Мариинки — Ольгу Бородину и Анну Нетребко. Но ожидания были напрасны: г-жа Бородина отсутствовала, а Нетребко вывела лишь несколько фраз из запетой донельзя «Застольной» — с бокалом шампанского в руке достала-таки верхнее «до». Выведение на сцену Пасхального фестиваля «Анны на сносях» выглядело не иначе как шоу, противоречащее всей атмосфере музыкального события. Что же касается некогда блистательного тенора Владимира Галузина, то после его выступления на глазах многих заблестели слезы… не умиления и восхищения, а жалости. После знаменитой «Смейся, паяц» первый тенор Мариинки из последних сил допел ариозо Германа. От богатого и красивого еще несколько лет назад голоса остались лишь «воспоминания». Колоссальная тремоляция, жесткость дыхания, «задавленный» и истошно-кричащий верхний регистр — вот что довелось услышать в тот вечер. Разочарование от вокальной части концерта было отчасти сглажено выступлением Юрия Башмета и Вадима Репина. Публика с уважением встретила именитых музыкантов, но, тем не менее, на лицах большинства читалось неподдельное разочарование: «Что же, мол, так? Не предупредили-то?»
В. Гергиев — открыватель молодых талантов. Одно из таких дарований мы услышали 3 мая. Виолончельный концерт Антонина Дворжака в сопровождении оркестра Мариинского театра прозвучал в исполнении немецкой «восходящей звезды» Мари-Элизабет Хеккер. Однако как ни пыталась я услышать Дворжака — ничего не вышло: вроде бы драматургически было все выстроено, но инструмент не пел, интонационно выразительные мелодические фразы звучали тускло и блекло, обилие пластико-мимических усилий указывало на эмоциональные переживания, оставшиеся на уровне физических проявлений. На всем протяжении ощущалась колоссальная дистанция между музыкой Дворжака, дирижером и «восходящей звездой». Хотя в моменты «тихих кульминаций» (особенно в каденции второй части) зал слушал, затаив дыхание.
Симфонической музыке Малера в программе нынешнего фестиваля было отведено почетное место. Оркестр Мариинки исполнил наиболее сложные и масштабные симфонии композитора: Седьмую, Восьмую и Девятую. Как известно, Малер — один из тех композиторов, чья музыка требует особого отношения, погружения и сосредоточения. Очевидно, что работа над этими симфониями была основным стержнем при подготовке программы фестиваля, и это не могло не увенчаться абсолютным успехом. Драматургия музыки Малера строится по принципу эмоционально-динамических волн, когда эпизоды фортиссимо сменяются нежнейшим пиано. И в Восьмой, и в Девятой в драматических разделах возникало ощущение некоторой неясности ведения мелодических линий (что для Малера очень важно), зато «тихими кульминациями» все были покорены. А за окончание Девятой симфонии Малера музыкантам можно многое простить и воскликнуть: «Браво, маэстро!»
«Воскресение — это торжество жизни. Пасхальный фестиваль — торжество гармонии, звуков, красок и прекрасной музыки», — с такими словами обратился к публике и музыкантам митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, пожелав детищу Валерия Гергиева дальнейшего процветания.
Cветлана Косятова,
студентка V курса
Опубликовано в «Трибуне молодого журналиста», май 2008
