Российский музыкант 2.0

Нет. Он мне однофамилец. Или я ему…(смеется)

Например, когда после спектакля человек подходит и говорит: «Классно! После тебя хочется танцевать!», — и ты понимаешь, что это кого-то задело. Или когда говорят, что на тебя интересно смотреть. А награды — все это плюс-минус: тебе их дали, а через год все об этом забыли. Конечно, приятно, когда не последние в этом искусстве люди говорят тебе, что ты сделал что-то на уровне — это здорово.

Естественно. Это же театральное событие, одно из самых известных в театральной жизни страны. И когда такое происходит, люди элементарно о тебе узнают. Так везде происходит — в кино, в науке, где угодно.

Наверное, спектакль станцевать. Сложно сказать, это совсем разные вещи. Но и то и другое интересно.

Я никогда не пытался быть примерным. Делал то, что мне хочется. Я и уроки прогуливал, и с учителями ругался. Помню, даже какой-то спектакль в детстве проспал, и более того — не позвонил. Потом получил нагоняй. И голову где-то на гастролях разбивал. Нормально, как у всех.

Не могу сказать, что я в училище много танцевал… Xотя когда какие-то сольные номера танцевал и это получалось — было приятно. Но я понимал, что это пока еще только школа. Хотя, вот госэкзамен…

Мне кажется, что к тому моменту уже нет, так как нас уже настолько «накрутили»… и к тому же перед экзаменом были примерные разметки того, что произойдет. Поэтому на госэкзамене надо было просто выйти и показаться. Самое главное было не волноваться, чтоб не падать от волнения.

С дуэтом были проблемы. Рост у меня всегда был небольшой, и сложно было найти девочку, чтоб поставить со мной в пару.

Нет. Было несколько вариантов, но не получилось. В 2000 году на «Арабеск» меня не пустили из театра, поскольку в тот момент готовилась постановка «Дочери фараона». Сначала мне дали добро, но за две недели сказали, что не могут отпустить из-за генеральных прогонов спектакля, в которых надо обязательно участвовать. После чего я обе репетиции просто просидел и даже не вышел на сцену. Потом у меня не получилось поехать на второй конкурс, а потом уже и время прошло.

Да. Я не ехал туда за золотой медалью, мне просто было важно потанцевать, почувствовать атмосферу, проверить себя. Когда ты приезжаешь на конкурс, ты засвечиваешься, тебя узнают, куда-то приглашают. А если ты сидишь в театре, занимаешься театральными делами, тебя никто не видит и не слышит, и никто никуда не приглашает. Поэтому в то время это было достаточно обидно.

Нет. Когда ты ими занимаешься, они все любимые. Я не люблю танцевать то, что мне не нравится. Поэтому все, что я танцую, мне нравится.

Могу сказать точно, что я бы хотел станцевать что-нибудь из Киллиана и Матса Эка. Из классики — «Сильфиду». Надеюсь, что мне ее наконец-то дадут. Мне нравится Альберт, и я бы с удовольствием станцевал «Жизель». И «Дон Кихота».

Я с удовольствием бы станцевал, но понимаю, что у нас в театре я этого сделать не могу, поскольку есть определенные амплуа. Я никогда не буду танцевать «Лебединое озеро» в Большом. Если меня куда-то пригласят, то, может, где-то его и станцую.

Я бы сказал, что характерный. Вообще мне кажется, что везде быть принцем очень скучно. Александр Волчков все время танцевал принцев, и когда ему дали Красса, он был очень рад! И здорово его станцевал, от него даже не ожидали!

Конечно, в Grand Opera, потому что это уровень. Мне кажется, что это театр, который очень много вместил в себя, и они могут танцевать все и вся. Там прекрасная организация, и многие великие люди приезжают туда работать.

Ну что значит легче? Конечно, проще всего «Дочь фараона» Пуни: тра-та-та — все очень здорово! — но я такое не люблю. Это легко, потому, что там квадратно, тупо, плоско… Конечно, весело первые пять минут, даже мелодии симпатичные есть. Но когда они ни к чему не ведут — как-то не интересно. Интересно — когда хорошая симфоническая музыка. Естественно, Чайковский, Меликов, который написал «Легенду о любви» — я считаю, что это шикарная музыка. Ну, «Ромео и Джульетта» — просто не обсуждается. Еще Адан. «Жизель» — очень хорошая музыка, очень образная. Минкус в «Баядерке» потрясающий. Его «Дон Кихот» более веселый, попсовый, но, тем не менее, характер он передает. Там есть что-то изобретательное, это интересная музыка для фейерверкного спектакля, и этим он показателен. Если говорить о композиторах, которые не писали специально балетную музыку, то под них приятно танцевать, если это здорово поставлено. Но в таком случае нужен балетмейстер, который хорошо чувствует, понимает и знает, как и что можно сделать с этой музыкой, как ее можно играть, а как ее нельзя.

Иногда под Шостаковича неудобно, но не криминально. У нас был балет Джона Кранко «Укрощение строптивой», вот под него было действительно сложно танцевать. Первое время мы только и делали, что считали. Еще под Стравинского достаточно тяжело танцевать, особенно вещи вроде «Агона».

Сначала все было под счет. Причем счет не «раз-два-три-четыре» и еще раз то же самое, а «три-десять-пятнадцать-одиннадцать», причем у каждой группы свой счет… в общем, путаница была страшная. Но через какое-то время ты перестаешь считать, потому что уже «въехал» в это, и постепенно, даже не зная каких-то музыкальных тонкостей, ты каким-то внутренним чувством начинаешь понимать, откуда надо отталкиваться, как двигаться и так далее.