Московская консерватория и ее здание: вспоминая начало
18 июня 2009 / Былое
Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает,
Но и любовь — мелодия…
А. С. Пушкин
В октябре 2006 г. Московская государственная консерватория отметила свое 140-летие. На юбилей старейшего музыкального вуза России съехались гости из стран ближнего и дальнего зарубежья, из Европы, Азии и Америки. Все они стали участниками торжественного собрания в знаменитом здании Консерватории на Большой Никитской улице, 13, в Большом концертном зале которого затем прошел семидневный юбилейный музыкальный марафон, названный Торжественной Неделей.
Московская консерватория — Большой концертный зал
И, несмотря на всю торжественность этого момента, представляется, что юбилей был более чем грустным, несмотря на десятки поздравительных адресов юбиляру от высоких лиц государства, несмотря на торжественные многословия в честь этого музыкального учреждения — единственной консерватории в России, имеющей статус университета. Здание Консерватории, в том числе ее Большой концертный зал — шедевр архитектуры и инженерной мысли, известный во всем мире своей совершенной, безупречной акустикой и крупнейшим в мире органом — все в аварийном состоянии. Об этом более чем выразительно говорили в то время слова мэра Москвы Ю. М. Лужкова: «В столице нет других эксплуатируемых зданий, которые можно было бы сравнить с Консерваторией по степени аварийности». И эта только часть истины — по заключению компетентной комиссии эксплуатация комплекса здания Консерватории в его состоянии на день юбилея грозила не только потерей редчайшего памятника архитектуры и культуры, но и человеческими жертвами. Здание это после своей коренной перестройки в конце XIX — самом начале XX века ни разу серьезно не ремонтировалось. Были планы ремонта, отодвинутые сроки, споры крупных чиновников федерального и городского правительства. У города деньги есть, да прав нет — объект федеральной собственности, у федеральных властей права есть — «да денег все не соберем». И это в одном из богатейших мегаполисов России, с его многомиллионной стоимостью элитных домов и загородных дач российской чиновничьей знати и олигархов.
Невольно вспоминаешь, как немногим более столетия тому назад совсем по другому сценарию, в другой общественной обстановке, создавался этот уникальный архитектурный комплекс Консерватории, основателем которой был тридцатилетний пианист и дирижер Н. Г. Рубинштейн, ставший потом ее профессором и первым пожизненным директором.
Семья Рубинштейнов
Николай Григорьевич Рубинштейн родился в Москве 2 (14) июня 1835 г. в семье крещеного еврея, московского купца второй гильдии — Григория Романовича Рубинштейна. Крещение это, по сохранившейся записи в метрической книге Свято-Николаевской церкви г. Бердичева, состоялось 25 июля 1831 года. В этот день вся семья житомирского купца Рувена (в православии Романа) Рубинштейна, в составе 35-ти человек, перешла в православную веру. В их числе были и два его сына, Абрам и Григорий, со своими семьями, жившими до того в селе Выхватинцы, близ местечка Рыбница (ныне Приднестровье в Молдавии), где они арендовали землю и откуда перебрались в Бердичев. Можно только предполагать, что было первопричиной такого шага. Но все же стоит помнить, что незадолго до описываемого события Подолия, как и вся правобережная Украина, после второго раздела Польши в 1793 г. стала российской территорией, а Рубинштейны — российскими евреями в черте оседлости (четырнадцать юго-западных губерний России).
Можно еще сказать, что царствование Николая I было тяжелейшим периодом в истории евреев России. Одной из причин этого, если не главной, стал указ императора, изданный им едва ли не в самом начале его царствования, предписывавший призывать для службы в российской армии мальчиков из еврейских семей в возрасте двенадцати лет в пропорции семь детей из каждой сотни. Они должны были направляться в кантонистские школы и в дальнейшем служить на протяжении 25 лет. Практически это означало для семьи потерю ребенка навсегда, а для ребенка — подчас принудительное крещение и, вполне вероятно, преждевременную смерть вдали от родных.
Этой причиной могло быть и пресловутое «Положение об устройстве евреев» Александра I, предусматривавшее выселение евреев из деревень (1804–1808 гг.). Могли быть и другие причины, связанные с необходимостью радикальной перемены места жительства, выходом из чего мог быть только переход в православие. Евреи, сохранявшие верность иудаизму, могли жить лишь в черте оседлости.
Истинная причина этого шага на сегодня — вопрос риторический. Важен сам факт, сыгравший исключительную роль в истории русской музыкальной культуры. В 1834 г. житомирские купцы братья Абрам и Григорий Романовичи Рубинштейны, записавшись в Московское купечество, перебрались в Москву. Купец второй гильдии Григорий Романович с женой Калерией Христофоровной, с сыновьями Яковом и Антоном, с дочерью Любой, после переезда в Москву поселился отдельно от других членов семьи, в Замоскворечье, в двухэтажном доме, на нижнем этаже которого была фабрика карандашного и булавочного производства, на верхнем — жилые комнаты. Можно предположить, что именно в этом доме и родился Николай Григорьевич Рубинштейн. Там же, очевидно, появился в 1841 г. и самый младший ребенок Григория Романовича — дочь Софья.
Калерия Христофоровна Рубинштейн в преклонном возрасте
По воспоминаниям старшего брата, Антона (1829–1894) — выдающегося русского композитора и исполнителя — воспитанием детей занималась их мать, в девичестве Клара Левинштейн, в православии Калерия (1807–1891). По происхождению она родом из прусского города Бреслау, города с высоким для того времени уровнем образования, где был университет, несколько гимназий, одна из которых была доступной для всех религиозных конфессий, множество частных общеобразовательных и музыкальных школ. Очевидно, достаток в семье Клары дал ей возможность получить в молодые годы не только разностороннее, но и достаточно глубокое по тогдашним меркам образование, включая знание языков, музыкальную грамотность. Это позволило ей в тяжелое для семьи время (после смерти в 1846 г. почти разорившегося мужа) спасти семью от нищеты, став классной дамой, преподавательницей французского и немецкого языков в одном из московских пансионатов, вести там же уроки музыки. Европейский уровень образования Калерии в сочетании с ее властным, строгим характером оказал большое влияние на детей, сделав эту семью уникальной для России середины XIX века. Дети московского, не очень богатого купца Григория Романовича, внуки когда-то богатого житомирского купца Рувена, этнические евреи, через каких-то пятнадцать лет после своего крещения расстались со своим купеческим сословием, став яркими представителями нарождающейся творческой русской интеллигенции.
Это явление ухода детей и внуков многих зачинателей, московских торгово-промышленных кланов в русскую культуру только спустя некоторое время станет для Москвы обычным явлением: чаеторговец Боткин даст Москве плеяду врачей, кожевник Бахрушин — историков, клан Рябушинских — зачинателя аэродинамики и исследователя Камчатки и так далее.
В 40–50-х годах семья Григория Романовича Рубинштейна была первой на этом пути. Старший его сын — Яков (1827–1863) — стал московским врачом с университетским образованием, а дочь Люба, выйдя замуж за врача, в 1851 г. переехала жить в Одессу. На склоне лет, после 1865 г., туда переехала жить и Калерия Христофоровна, там и завершился её жизненный путь. На первом христианском кладбище Одессы до наших дней сохранилось её захоронение — достопримечательность этого некрополя.
