Две оперы, или почувствуйте разницу
20 октября 2008 / Концерт, Опера
Два дня подряд в Большом зале консерватории давали оперу. Кажется, коллективы решили продемонстрировать московской публике, как не надо и как надо исполнять оперные сочинения в концертном варианте.
«Лакме»
В понедельник, 13 октября, в рамках фестиваля «Светлановские недели», шла экзотическая для отечественного уха «Лакме» Лео Делиба. Исполняли ее симфонический оркестр «Русская филармония», хоровая капелла имени А. А. Юрлова и привычное ассорти из приглашенных солистов. И для музыкантов, и для слушателей 13-ое число оказалось несчастливым. С самого начала «пустоты» в зрительном зале наводили тоску. Когда отзвучали первые десять минут оперы, стало понятно, что тоска не развеется музыкой, а затянется на целых три акта. Пели на русском, но с таким же успехом могли бы исполнить и на любом другом языке — все равно разобрать слова было невозможно. Солисты вообще неприятно удивили: из девяти достойным (по местным, не по международным, конечно, меркам) голосом обладали лишь несколько.
Как назло, самому опытному и выразительному Тиграну Матиняну (Хаджи, слуга Нилаканты; тенор) досталась роль из разряда «кушать подано». Зато каков был контраст, когда этот скромный певец «невокального» телосложения исполнил свое маленькое ариозо во втором акте: сразу появилась эмоция, вокальная интонация, а главное — зрители наконец-то услышали текст! Молодой Александре Ковалевич также поручили небольшую роль (Маллика, подруга Лакме; меццо-сопрано). Но благодаря ей мило прозвучал знаменитый дуэт Лакме и Маллики из первого действия. Хотя, может, просто сама музыка Делиба настолько красива, что даже вяловато-размазанное исполнение не могло ее испортить. Хуже дело обстояло с главной героиней — Лакме (Оксана Лесничая), потому что кроме приличного голоса певице похвастаться было совершенно нечем. Ни слов, ни культуры звука, ни техники. Хотя начало знаменитого «припева» арии с колокольчиками она исполнила достойно. Было очевидно, что это место певица готовила тщательно, так как оно — «визитная карточка» всей партии, по нему, собственно, и судят об уровне солистки. Печально, что наша Лакме потрудилась качественно исполнить лишь первую часть этой труднейшей вокальной каденции и не дала возможности публике расслабиться и насладиться роскошной музыкой, а заставила находиться в постоянном напряжении, переживая: «споет — не споет?». Но что особенно обидно — прима была абсолютно лишена эмоций. Все пелось одинаково, с одним и тем же выражением лица. Утешает только то, что ее возлюбленный Джеральд (Сергей Муравьев) отличался такой же холодностью чувств. Красивейший любовный дуэт финала второго акта «влюбленные» пропели стоя по разные стороны от дирижерского пульта на расстоянии метров пяти, и даже, кажется, не испытывали ни малейшей потребности взглянуть друг на друга.
И дуэт «отомстил» неискренним артистам: музыка сама поставила жирную точку в действии. О чем поют герои, было не понятно, и роскошный финал второго акта приняли за финал всей оперы. Большая часть публики с чистой совестью отправилась домой… Здесь виноваты и организаторы вечера, ибо ни в программке, ни перед началом концерта не предупредили, со сколькими антрактами будет исполняться опера. Бегство было массовым, и тем печально-комичнее выглядели некоторые «сообразившие», обращавшиеся на лестнице к уходящим: «Ах, это еще не конец! Вот я и думаю: она же в конце умирает».
Осталась ли в зале к третьему акту (который, кстати, начался уже за половину десятого вечера) хотя бы сотня зрителей, или музыканты исполняли его «для себя», автор статьи не знает, так как предпочел дослушать чудесную оперу Делиба дома. В хорошей иностранной записи.
Впечатление от вечера скрасил еще довольно молодой дирижер Алексей Осетров. Подвижный, артистичный, музыкальный, он, как мог, пытался вдохнуть жизнь в исполнение. Но если оркестр ему удалось хотя бы немного расшевелить (что было заметно в симфонических танцах второго акта), то на певцов повлиять он был не в силах.
«Черевички»
На следующий день, 14 октября, Государственная академическая симфоническая капелла России под управлением Валерия Полянского давала оперу П. И. Чайковского «Черевички». Признаться, после «Лакме» я ожидала начала с некоторым недоверием. Но Полянский — мэтр, «съевший собаку» на концертных исполнениях опер, и на этот раз подтвердит хорошую репутацию своего коллектива. C самого начала стало ясно, что по качеству это совершенно иной уровень. По большому счету, их и сравнивать-то нельзя. Но все же сравним.
Нам известно, что в партитуре четырехактной (!) оперы Чайковского не было ни одной купюры. Целиком прозвучала огромная красочная увертюра. Однако ее затмила первая сцена. Игривые препирания Солохи (заслуженная артистка России Людмила Кузнецова) и Беса (заслуженный артист России Сергей Топтыгин) мигом перенесли зрителей в мир гоголевской комедии. Одеты артисты были с элементами костюмов, что, конечно, очень выигрышно работало на образ и ход оперы в целом. А главное — появилось слово. Так приятно было слышать, о чем говорят персонажи, чувствовать их опытность и культуру преподнесения звука, вспомнить, что настоящий вокал богат оттенками, и просто позволить артистичному исполнению увлечь себя.
Итак, первая сцена задала тон. Как позже выяснилось — не случайно. Характерные, комические персонажи были в опере самыми лучшими. Лирическая пара на их фоне выглядела несколько слабее. Молодая Анна Пегова (Оксана; сопрано) была по-чайковски лирична, но ей не хватало гоголевского задора, а иногда силы голоса и мастерства. Так, она «не вписалась» в тональность в маленькой сольной каденции в финале второго акта. Но к этой мелочи не хочется придираться: сложная партия, большая сцена, волнение… Зато в целом чувствуется впетость партии и искренность солистки, увлеченность образом. Проблему первого тенора не решил приглашенный из Петербурга Сергей Дробышевский (Вакула). Хотя он и солист Мариинского театра, но по уверенности исполнения и темпераменту проигрывал московским артистам. Его сценическому поведению и довольно мощному голосу определенно не хватило гибкости и мастерства. Но видно было, как он старался войти в ансамбль и актерски подыграть партнерам. Может, еще одна-две репетиции и решили бы эту небольшую проблему. Мы, собственного успокоения ради, спишем меньшую сценическую яркость главной пары на чрезмерный лиризм их трактовки.
Зато все массовые (с участием хора) и игровые сцены прошли отменно. В первой картине второго действия, когда Солоха прячет в мешок одного за другим своих кавалеров, от души повеселились все — и оркестр, и солисты, и, конечно, зрители-слушатели. Подбирая исполнителей на характерные партии, постарались, чтобы их голоса были непохожими по тембру, что очень украсило оперу. Каждый — Пан Голова (Александр Киселев), Чуб (Андрей Антонов), Школьный учитель (Олег Долгов) — создал своего колоритного персонажа, отличного как по образу, так и по характеру звучания. Особенно хочется отметить народного артиста России Анатолия Лошака, великолепно исполнившего партию Светлейшего. Пусть его роль была отнюдь не большой, но одной только песенкой он покорил публику, вызвав первый бурный взрыв оваций и крики «Браво!».
Конечно, если мерить по высшим мировым стандартам, и это исполнение не было идеальным. Можно придраться и к голосам, и к темпам. Но по сравнению с полуразложившимся трупом «Лакме», «Черевички» выглядели жизнерадостным и полнокровным здоровячком, вдоволь потешившим уши, глаза и души публики. Оперу Чайковского исполнили живо и со смаком. Хорошее настроение и положительные эмоции читались в добрых и требовательных глазах Валерия Полянского, кажется, играючи управлявшимся с огромным музыкальным составом исполнителей. Да, есть еще куда расти. Но тот, кто будет критиковать это исполнение, просто не был на «Лакме».
P. S.
…автор не призывает равняться на худшее, отнюдь. Он просто призывает ценить то хорошее, что есть у нас, и здоровой критикой помогать ему совершенствоваться и расти дальше…
