В Стране Любви
20 марта 2008 / Театр
«…Все-все, что есть на свете дорогого,
Живет в одном лишь слове. Это слово Любовь»
А. Н. Островский
Несколько лет назад в репертуаре московского театра «Сатирикон» появился удивительный спектакль. Это драма-игра с музыкой, песнями и танцами по пьесе А. Н. Островского «Снегурочка». В сценической редакции театра действо получило название «Страна любви». В спектакле участвуют молодые актеры — выпускники Константина Райкина.
Представление сразу погружает вас в удивительный мир весны, любви, первых страданий и первых надежд. На сцену выбегают 20 человек, и вы видите воплощение Молодости, ощущая эту свежесть просто физически. Спектакль пронизан языческой энергетикой и пантеизмом, когда человек не мыслит себя в отрыве от природы. На это работает цветовая символика костюмов: все молодые люди одеты в зеленые и белые одежды. Цвета, которые ассоциируются с юностью и чистотой.
Первые 5 минут юноши и девушки кидаются воображаемыми снежками, что как нельзя лучше подходит для воплощения идеи всеобщей игры, которой пронизан спектакль. Роли распределены достаточно условно. Вот девушка, еще несколько минут назад она играла селянку в массовке, а теперь произносит страстные монологи Купавы (Юлия Мельникова). Этот образ в исполнении молодой актрисы впечатляет: несмотря на некоторую «неровность» интерпретации, чувствуется желание «донести» до зрителя собственный взгляд, что, безусловно, очень ценно. Вот царственная Весна-Красна (Елена Кутырева). Сейчас она сойдет с трона и займет место среди молодых актрис, изображающих коров в стаде пастуха Леля (Сергей Сотников). Лель со своей стороны покоряет зрителя чувственностью и необыкновенным голосом. Необычна и главная героиня: одетая в костюм школьницы, Снегурочка (Алена Разживина) угловата и сумасбродна. По Островскому, Снегурочка должна быть красавицей, а здесь это юное и незрелое создание, практически лишенное красоты. В конце II действия, обретя дар любви, она на несколько минут превратится в женственную красавицу, чтобы потом растаять под лучами всевластного бога Ярило.
Представление пронизано музыкой композитора Валерия Чернышева. Стилизованные под старину баллады Леля — пожалуй, одни из самых ярких музыкальных моментов в спектакле. Это мелодичные песни, что-то среднее между романсовой лирикой и поп-балладой. Они сменяются хоровым пением и рэповым речитативом, в основу которого положен оригинальный текст Островского. Вообще, в музыкальном оформлении спектакля заметно знание композитора всех основных стилистических тенденций современной популярной музыки. Но ощущения некоего «ширпотреба» не возникает, так как все сделано качественно и тонко. В контекст спектакля такая музыка вписывается очень органично, а непосредственное исполнение всех вокальных номеров ее очень оживляет.
Сказочная история разворачивается на мрачной, полупустой, заполненной металлическими конструкциями сцене. Но благодаря фантазии артистов вы словно видите луга, поля и леса… Мы, застрявшие в железобетонной реальности городов, давно забывшие о них, снова начинаем верить в чистые и естественные чувства. И в этом — главное достижение наполненного жизненной энергией спектакля.
Наталья Берлизова,
студентка IV курса
Опубликовано в «Трибуне молодого журналиста», март 2008
История европейской хроматики восходит к античной теории интервальных родов. Однако важнейшим этапом практического освоения хроматического рода была эпоха модальной гармонии эпохи конца Ренессанса и начала Нового времени. Хотя существуют образцы модальной хроматики, относящиеся к XIV веку, ее расцвет приходится на середину XVI — начало XVII веков. После Маркетто из Падуи (XIV в.), впервые в европейской теории рассмотревшего хроматические звукоотношения, в качестве апологета хроматики выступил Н. Вичентино. В его трактате «L’antica ridotta alla moderna prattica» («Древняя музыка, приведенная к современной практике», 1555) теоретически обосновывается использование двух видов хроматических тем; одна из них известна под названием passus duriusculus, вторая представляет собой заимствованный из античной теории тетрахорд в хроматическом интервальном роде. Использование последнего продемонстрировано содержащимся в трактате музыкальным «Образцом хроматического рода» («Essempio del genere cromatico»).
