Коллаж на фоне автопортрета
21 апреля 2008 / Личности
Так уж случилось, что с развалом Советского Союза на новой политической карте Европы между Россией и бывшими странами «соцлагеря» были прочерчены не только государственные, но и жесткие идеологические границы. Результатом взаимного отчуждения стало то, что сегодня мы почти ничего не знаем о культуре соседних к нам республик, с которыми еще недавно были частью одного государства. Тем временем, вдохнув долгожданного «воздуха свободы», страны эти, кажется, по-новому осознали ценность своей культуры. Сегодня развитие национальных традиций, поддержка национального искусства в бывших союзных республиках поднялись на государственный уровень (чему нам бы следовало у них поучиться).
Литва в этом смысле — пример показательный. Будучи одной из республик, на которые после развала Союза буквально хлынул поток европеизации, она сумела сохранить национальную самобытность. Более того — культура Литвы сегодня переживает подъем во многих сферах. Подтверждением тому служат многочисленные фестивали традиционной и современной музыки, международные музыкальные конкурсы, проходящие на ее территории. Кроме того, среди молодого поколения литовцев выдвинулось немало замечательных театральных режиссеров, актеров, художников, композиторов, получивших признание не только у себя на родине, но и в России, в Европе.
К таким личностям, определяющим облик современной Литвы в сфере искусства, относится и композитор Онуте Нарбутайте. Ее творчество — удивительный пример органичного бытия в мире современной музыки с его броуновским движением. Будучи представителем поколения «постмодерна», она далека от современных технических и электронных исканий в сфере звука, от «новой простоты» и «новой сложности». Музыкальный язык композитора современен, но при этом доступен для чуткого, вдумчивого слушателя. Быть может, потому, что Нарбутайте создает музыку не для апробации очередного технического новшества, звукового «ноу-хау», а для передачи очень серьезных, философских идей, актуальных во все времена.
«Я человек, больше привязанный к прошлому, нежели к XXI веку, — говорит Нарбутайте в одном из интервью, — меня не привлекает „техницизм“, я „антитехничный“ человек. Чем больше звучит музыки электроакустической или подобной ей, тем больше меня тянет к натуральному звуку, к музыке, исполняемой традиционными инструментами».
Традиционно, в лучшем смысле этого слова, и отношение композитора к своей профессии:
«Искусство, музыка — как остров, где можно побыть, вслушаться, побыть с собой и почувствовать других. Для меня это и молитва, и связь с миром. Когда я пишу музыку, закрывшись одна в своей комнате, порой ощущаю бóльшую близость к людям, нежели общаясь с ними».
Творчество для Нарбутайте — прежде всего диалог, стремление через материю звука передать послание слушателю, всегда значимое по своему смыслу, искреннее и глубокое.
Именно поэтому в своих сочинениях композитор обращается к вечным темам — жизни и смерти, памяти и забвения, веры. Таковы крупные произведения последних лет: «Лоскутное одеяние моему городу», 3 «Симфонии трех дней Марии» и др. В одном из интервью 90-х годов Нарбутайте говорит:
«Мне кажется абсурдной мысль, что молодежь сегодня уже другая — век техники, скорость, человек меняется, он иначе „потребляет“ музыку. Я уверена, что по сути человек нисколько не изменился… Формы духовной деятельности должны помочь сохранить человечность, которая одинакова во все времена. Как-то само собой меня все же охватывает желание говорить не столько о музыке, сколько об общечеловечности, об этических и культурных вещах, потому что с этого все и начинается».
Для музыки Нарбутайте чрезвычайно важны связи с другими видами искусства — архитектурой, литературой, театром, придающие каждому сочинению композитора многослойность и глубину, рождающие ассоциации.
«Идеи приходят отовсюду — из собственного опыта, из жизни в самом широком смысле, из природы, из контактов с другими искусствами. Для меня последние очень важны, может потому, что я с детства к этому привыкла, и многое, что, например, деревенский ребенок чувствует и понимает через природу, ко мне пришло через книги, театр, живопись, музыку».
Музыке Нарбутайте присущи хрупкость и вместе с тем философская глубина. В ней сильно интуитивное, чувственное начало, и вместе с тем она покоряет изысканной интеллектуальной игрой. Не случайна любовь композитора к камерной музыке, рассчитанной на интеллектуального слушателя, к жанрам, позволяющим тонко подчеркнуть детали и нюансы.
Важно и то, что творчество Нарбутайте — плоть от плоти литовской культуры, ее стиль по-настоящему самобытен и при этом ярко национален. Свою принадлежность к литовской культуре подчеркивает сама композитор:
«Я связана с тем, что меня окружает, среди чего я выросла,.. мне не импонирует „общая музыка“. Может, потому музыка из наших краев как-то цепляет слушателей, что за этой музыкой виден автор, человек…»
И эта национальная самобытность привлекательна для европейской публики, что подтверждает внимание к Нарбутайте многих европейских фестивалей: в Шлезвиг-Гольштейне, «А-Devantgarde» в Мюнхене, фестиваля камерной музыки в Каустинене, куда Нарбутайте была приглашена в качестве «Композитора года».
Кроме того, произведения Нарбутайте звучали на фестивалях в Стокгольме, Одензее, Хайдельберге, на «Варшавской осени» (1994, 1997), на фестивалях «De Suite Musikweek» в Амстердаме (1995), Artgenda — 96 в Копенгагене и «Frau Musica» в Кельне (1998).
Удивительное качество художественного мира Онуте Нарбутайте сформулировала литовская литературовед Виктория Даует́ите:
«Значительное явление в нашей культуре — музыка Нарбутайте, как-то особенно, быть может специфически по-женски, сохраняющая хрупкие мгновения бытия».
Ксения Ноговицына,
студентка IV курса ИТФ
Опубликовано в «Трибуне молодого журналиста», апрель 2008
