14 апреля 2009 / Фоторепортажи
В один прекрасный солнечный субботний день, под предлогом опять отключившегося по неизвестным причинам интернета в Интернет-отделе, вместо заочных разборок с системными администраторами пошел прогуляться по соседним переулкам Иван Старостин.
Легендарная личность, чья судьба навеки переплелась с консерваторией. Фото Евгения Башмакова
Профессиональное внимание музыкантов, обращенное к русскому фольклору, появилось в конце XVIII века и позже неуклонно возрастало, увеличиваясь прямо пропорционально исчезновению живой традиции. В XX веке сильнейшая волна интереса к фольклору совпала с так называемой «хрущевской оттепелью». В условиях 1960-х годов тяготение к фольклору (равно как и интерес к знаменному пению) был одной из завуалированных форм противления «официозу». Поиски неформальных сфер творчества зачастую приводили не только к художественным, но и к духовным открытиям. В этом отношении показательна, например, фигура Ю. М. Буцко, который во время фольклорных поездок на Русский Север открыл для себя знаменный распев как важнейшую композиционную и нравственную опору. В сознании музыкантов аутентичный фольклор представлялся подлинной ценностью в сравнении с «народным» академическим хором искусственно выведенным культурным феноменом. Любопытно, что именно тогда (вследствие «аллергии» на усредненный народно-хоровой звук) музыковеды и композиторы обратили внимание на весь комплекс поэтики народного пения, в том числе и тембр.
