ЦМШ: возвращение // Журналистика // 12.06.2009

Центральная средняя специальная музыкальная школа при Московской государственной консерватории — особое заведение, предназначенное для комплексного воспитания одаренных молодых музыкантов. Она была организована в 1935 году на базе Детской группы (основана в 1932 году); в ее стенах дети получают как специальное музыкальное, так и общее образование. Школа (в ней учатся с 1 по 11 классы) создавалась как заведение, тесно связанное с консерваторией: общие педагоги, территориальная близость, тесные связи со «взрослым» музыкальным миром. Многие ее выпускники составляют гордость отечественной и мировой музыки.

В 1986 году старое здание ЦМШ в Кисловских переулках позади Московской консерватории было признано непригодным, его закрыли на реконструкцию, а школа переехала далеко на окраину — на бульвар Генерала Карбышева, что на проспекте Маршала Жукова — во временное здание, срочно переоборудованное под нужды школы. Но нет ничего более постоянного, чем временное: относительно недолгий переезд на время стройки стал многолетним изгнанием, и с каждым годом школа все сильнее отдалялась от консерватории. Плачевное состояние нового здания школы, где занятия шли в неподготовленных для того классах, давно не видевших ремонта, сложная ситуация с руководством — не единожды возникали большие скандалы, в том числе на почве растраты денег — и замершая реконструкция основного здания вызывали постоянную озабоченность общественности, в том числе в лице знаменитых выпускников ЦМШ, но положение дел не менялось к лучшему.

И переехать обратно, возобновить нормальную работу и начать смотреть в будущее со здоровым оптимизмом школа смогла лишь более чем через полтора десятилетия после начала вынужденного изгнания. Об этом и многом другом — в предлагаемом вашему вниманию материале, основанном как на официальных данных, так и на личных воспоминаниях (моя жизнь тесно связана с ЦМШ уже более десяти лет) и материалах выпускников школы.

ЦМШ на Карбышева: выжить любой ценой

Сам я закончил ЦМШ в 2002 году; мы учились в здании на бульваре Карбышева, где школа к тому времени находилась уже полтора десятка лет, и не надеялись куда-либо переехать. Конечно, педагоги — прекрасные педагоги, давно работавшие в ЦМШ — говорили, что когда-то, в золотом веке, ЦМШ стояла в центре города, рядом с консерваторией. Но мы видели только обшарпанное пятиэтажное здание в спальном районе глубоко во дворах среди хрущевок, хилые «временные» перегородки, создающие видимость отдельных классов, неубранную заросшую территорию, разваливающиеся инструменты, давно отслужившую свой срок мебель, лестничные площадки «как в Припяти после чернобыльской катастрофы». Мы почти каждый день ездили к педагогам в консерваторию и обратно (минут 50–60 в одну сторону, зависело от пробок по пути следования 59-го троллейбуса и скорости нашего бега) [[Это, конечно, развивало наши физические качества, но все-таки нормальному ритму музыкальных занятий такие повседневные занятия бегом с препятствиями и дополнительными грузами (ноты, тетради и книги на музлитературу-полифонию-специальность или гармонию-композицию-концертмейстерский класс-камерный ансамбль и пара толстых клавиров, взятых в библиотеке «для ознакомления» за инструментом дома) явно не способствовали…]], мы играли в классах без звукоизоляции и занимались сольфеджио на инструментах, лишь из уважения к их возрасту считавшихся «поддающимися настройке». Безусловно, иногда что-то покупалось — например, мы классе в десятом сами разгружали (потому что больше оказалось некому!) «газель» с новыми столами (и тяжелыми же они оказались…) — но это было каплей в море.

Родное для многих здание ЦМШ на Карбышева — вот таким, скорее гопническим, чем высококультурным, мы его и запомнили.

Интернат ЦМШ находился в том же здании на втором этаже, и назвать его приспособленным для жизни язык ни у кого не поворачивался; многие родители вполне обоснованно не хотели отдавать туда своих детей. Безусловно, воспитатели делали все, что могли, но даже условия Республики Шкид для интерната казались далекой мечтой; об инструментах же в интернате без слез вспоминать вообще невозможно.

Ходить на концерты в консерваторию? Да, бывало, но редко: далеко и долго ехать. Репетитории? Это слово вообще никто не употреблял: откуда взяться репетиториям там, где и просто классов катастрофически не хватало?.. Ведь большая часть помещений и так была создана с помощью тонких перегородок; фактически — с позиции сегодняшней ЦМШ — здание на Карбышева выглядело апокалипсисом из повести С. Лема «Футурологический конгресс», просто мы привыкли не обращать на это внимание.

Зал? Но обычный небольшой актовый зал школы, украшенный портретами классических композиторов и знаменитых выпускников ЦМШ, можно считать концертным залом только при полной безысходности.

По сути, ЦМШ просто выживала в совершенно неприспособленных для обучения детей условиях. И каждый год (!) нам говорили о скором перезде в новое здание (буквально «вот-вот, в этом году»), обратно в центр. Но мы не верили. Ведь основное здание было в истории ЦМШ давным-давно, сменилось несколько поколений ЦМШовцев, и его забыли, как старую легенду. Сказания о старой ЦМШ поросли мхом…

Таким был зал в ЦМШ: маленький, тусклый, обшарпанный; об акустике здесь никто и не вспоминал, а занавес просто висел на скрепках. Фотография с репетиции оркестра ЦМШ, дирижирует А. Н. Якупов.

Конечно, и в этих условиях замечательные педагоги продолжали требовательно — невзирая на непритязательность окраинного храма искусств — учить нас Музыке. И все как бы не обращали внимания на проблемы, стараясь сохранить дух старой ЦМШ в условиях тотальной разрухи. Но дело было не только в несоответствии материальных условий статусу Центральной музыкальной школы, хотя и это бросалось в глаза [[Например, я учился до ЦМШ в обычной детской музыкальной школе № 1 города Братска Иркутской области (отнюдь не областной центр!), но она располагалась на центральной площади района в Дворце искусств (и по названию, и по сути) с несколькими залами, красивой отделкой, прекрасными для того времени (90-е годы, постоянные финансовые проблемы, жуткая инфляция, отсутствие денег как таковых) техническими условиями вплоть до специальных сольфеджийных компьютеров с MIDI-клавиатурами (!!!) в те времена, когда мы и обычные-то персональные компьютеры видели только один раз на экскурсии по местному индустриальному институту (ныне Братскому индустриальному университету).]]. Удаленность от центра (и как следствие — серьезное ослабление связей с материнской консерваторией) и тяжелые условия постепенно подтачивали ЦМШ изнутри. Ощущение, что на школу всем, по сути, глубоко наплевать, только нарастало.

…я слышал выступления педагогов и удивлялся, как они сумели сохранить в этих условиях жизнестойкость. Поистине искусство держится на плечах энтузиастов. Судите сами: зарплата до неприличия мала, условия работы тяжелые, а они знай себе исправно поставляют лауреатов. Разве это не говорит о силе их творческого духа?

А. Н. Якупов, из интервью газете «Культура» в августе 2002 г.

ЦМШ на Карбышева: новые люди

Мы закончили ЦМШ, поступили в консерваторию, кто-то вернулся обратно в ЦМШ — работать. Здание все так и стояло, и мне — как и многим — совершенно не верилось, что когда-либо ЦМШ переедет, хоть и желания кататься (параллельно с учебой) на другой конец города становилось все меньше и меньше… И вдруг новому директору удалось совершить невозможное.

…мы его в первый раз (и многим казалось — последний) увидели на своем выпускном: назначили Александра Николаевича Якупова в конце июня 2002 года, буквально в дни наших последних госэкзаменов (по специальному фортепиано), и его первым появлением стало торжественное вручение нам «дипломов» [[В кавычках — потому что тогда их сила была не столько юридическая из-за проблем с официальной аттестацией (одна из важных претензий к предыдущему директору — «отсутствие лицензии на образовательную деятельность», как ни смешно и горько это звучит применительно к Центральной школе с многолетними традициями), сколько фактическая: их принимали в консерватории.]].

Этим новым директором был тогда совершенно неизвестный нам Александр Николаевич Якупов, сменивший привычного нам, но, к сожалению, печально известного спорами с Министерством культуры (в том числе судебными) Сергея Александровича Усанова.

Мы знали, что он уже построил в Магнитогорске консерваторию (точнее — реорганизовал музыкальное училище [[А. Н. Якупов был директором Магнтогорского музыкального училища имени М. И. Глинки с 1983 года, после 1990 года оно же называется колледжем. В 1993 году на базе училища появился Магнитогорский государственный музыкально-педагогический институт имени М. И. Глинки, а еще через два года появилась Магнитогорская государственная консерватория имени М. И. Глинки.]] в музыкальный комбинат полного цикла, от дошкольного обучения до аспирантуры) и Магнитогорский театр оперы и балета [[Открыт в марте 1996 года как муниципальный музыкальный театр, в декабре 1997 преобразован в Театр оперы и балета. Первой постановкой стала опера Ж. Бизе «Кармен». Краткая сводка]], к нам пришел из Росгосцирка (как ни странно, именно эта деталь биографии нам внушала больше всего оптимизма и уважения), а помимо организационно-хозяйственной деятельности занимается дирижированием и даже защитил докторскую диссертацию [[На тему «Теоретические проблемы музыкальной коммуникации». Диссертация была защищена в Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского в 1995 году. С 2004 года А. Н. Якупов также является экспертом Высшей аттестационной комиссии по искусствознанию, ныне — заместитель председателя.]].

Так впервые — на выпуске 2002 года — в ЦМШ появился А. Н. Якупов.

Попытка достроить основное здание: очередная или последняя?

Во что упирались многочисленные (за полтора десятилетия-то) попытки все-таки достроить здание ЦМШ? В невыделение денег? В нежелание строить? В «нецелевое расходование средств», попросту — в воровство?

Классическая фраза, повторявшаяся на разные лады во множестве статей о ЦМШ: «За все эти годы власти не смогли изыскать средств для реконструкции здания ЦМШ, так что его недостроенный остов высится печальным памятником отношения сильных мира сего к бесценному достоянию нашей культуры — юным музыкальным талантам, на которые столь щедра наша земля» [[«Школа музыки», газета «Завтра», 2 апреля 2000 г.).]].

А. Н. Якупов проводит рабочее совещание со строителями.

И ей вторили грустные констатации факта: «Как покров, который плела жена Одиссея Пенелопа днем и распускала плетение по ночам, ремонт вроде бы идет, а вроде — нет» [[«Заложники ремонта», «Независимая газета», 20 февраля 2002 г.]].

Проблемы чаще пытались найти вне ЦМШ: мол, денег нет, и поэтому за 16 с лишком лет работы были выполнены лишь на 15 процентов. Хотя данные (о положении ЦМШ на начало этого века можно подробно прочитать здесь) указывают скорее на не очень эффективную организацию использования этих средств: деньги выделялись, но в полном объеме не осваивались по разным причинам (видимо, иногда по вине министерства, иногда по вине ЦМШ) либо — по данным Счетной палаты — попросту уходили в никуда [[«Так, по 2 договорам, заключенным Министерством (В. Н. Антонов, А. П. Тупикин) от 2.08.99 г. и 12.11.99 г. с ЦССМШ при Госконсерватории им. П. И. Чайковского со сроками исполнения до 31.12.99 года, было перечислено на производство работ по ремонту здания интерната 3350,0 тыс. рублей. Утвержденная смета на ремонт здания отсутствует. Представленные школой акты выполненных работ и отчеты Минкультуры России не были приняты, однако в отчете об исполнении сметы доходов и расходов бюджетной организации, переведенной на новые условия хозяйствования (форма 2–1), фактические расходы отражены на 3349,5 тыс. рублей». Это выдержка из отчета Счетной палаты о результатах проверки использования средств, выделенных на реализацию Президентской федеральной целевой программы «Развитие и сохранение культуры и искусства в Российской Федерации (1997–1999 годы)» в части государственной поддержки молодых дарований и развития системы художественного и культурологического образования.]].

И тем не менее, при том же самом министре (М. Швыдком, позже ставшим главой Федерального агенства по культуре и кинематографии, которым и финансировалась реконструкция здания ЦМШ после реорганизации Министерства культуры и вступления в должность нового министра — А. С. Соколова) заново отстроенная — лучше прежнего! — ЦМШ открыла свои двери. Переезд завершился в январе 2005 года, а 24 марта прошло торжественное символическое открытие нового здания ЦМШ.

Ремонт и стройка: арендаторы, капсоревнование и Steinway’и

Фронт неотложных хозяйственных работ к началу 21 века: ремонт арендуемого здания на бульваре Карбышева площадью 4980 кв. м, оживление реконструкции основного здания школы площадью около 7 тысяч кв. м., капитальный ремонт здания интерната площадью 2400 кв. м. и главное — поиск ресурсов для решения этих задач.

Вопрос ремонта временного здания — пусть косметического, но все же — был решен методом «разделяй и властвуй» или, применительно к ситуации — капиталистическим соревнованием: при минимальных оплатах (взятых из ставок младшего обслуживающего персонала, коего в школе не наблюдалось по причине полной разрухи) и премиях за качество пятнадцать маляров, поделенные на три бригады и подстегиваемые конкуренцией, к началу учебного года превратили школу из сарая в здание (а до того школу постоянно грозились закрыть за антисанитарию и прочие проблемы).

Вопрос денег на реконструкцию начал решаться непривычным для ЦМШ способом: не прошением, но выбиванием; в результате увеличились текущие ассигнования на школу, и ее включили в список приоритетных объектов с соответствующими финансовыми возможностями для строительства. «По сметным расчетам на завершение реконструкции требовалось 240 миллионов рублей — даже для крупных объектов это была немаленькая сумма» [[Якупов А. Н. Печали и радости топ-менеджера в сфере искусства. М., 2007. С. 189.]]. Конечно, всегда была возможность упростить проект здания, сделать отделку похуже, сократить число учебных помещений, сдав часть из них в аренду и получив таким образом деньги. Но ЦМШ смогла пережить свое изгнание и вернуться в красивое и удобное новое здание полностью в свое распоряжение.

При этом арендаторы были настоящей головной болью: дело в том, что к приходу А. Н. Якупова часть помещений сдавались, причем по заведомо низкой цене: официально арендуя 160 квадратных метров платилось в 4 раза ниже среднерыночной московской цены (нынешний интернат, здание в самом центре города!), при этом фактически занимали 300 метров. Вдобавок, со здания успели снять статус исторического памятника и пытались постепенно перевести его в собственность арендаторов. Ситуация вылилась — после «продавленного» руководством ЦМШ выселения всех арендаторов — в пожар [[16 июня 2004 года. См. материал о пожаре.]] (как считают в ЦМШ, из-за поджога) на чердаке интерната ЦМШ, который, к счастью, был достаточно быстро потушен.

Конечно, денег от таких действий в ЦМШ стало еще меньше, чем было. Но А. Н. Якупов весьма дальновидно помог строящемуся соседу (Аликперу Тельмановичу Исмаилову, сыну владельца компании АСТ, входящей в десятку самых богатых компаний России). И «он сам спросил, чем можно было бы помочь ЦМШ. В ответ я показал ему некоторые последствия его строительства: на стенах интерната появились трещины, а в некоторых помещениях первого этажа просел пол. Исмаилов ответил, что обязан устранить последствия: провести заделку трещин и окрасить помещения; но, впрочем, готов сделать гораздо больше в качестве благодарности за ту помощь, которую ему оказывала школа в начале строительства» [[Якупов А. Н. Печали и радости топ-менеджера в сфере искусства. М., 2007. С. 196.]].

Общий денежный эквивалент помощи интернату составил более трех миллионов долларов: это работы по укреплению фундамента (и песков под ним), замены ряда межэтажных перекрытий, протягивание новых инженерных коммуникаций и ремонт всех помещений. И ни копейки государственных денег не было потрачено!

Вдобавок, по завершении стройки Александр Николаевич смог закупить 18 роялей фирмы «Steinway & Sons», чем поразил цмшовцев до глубины души, ведь стоимость таких роялей очень и очень высокая. Школа смогла не просто договориться с Госэкспертизой, но убедить и доказать, почему рояли более низкого класса нельзя покупать в ЦМШ, несмотря на их существенно более низкую стоимость.

Новое здание

Большое красивое здание в центре Москвы, классическое снаружи, но современное внутри — в общем-то, так и должна выглядеть ЦМШ.

Контрольно-пропускной пункт при въезде на территорию ЦМШ: все огорожено и охраняется, проход по карточкам через турникеты.

Залы ЦМШ

В ЦМШ сейчас 3 концертных зала: большой, камерный и концертный зал «На Кисловке».

Большой зал: репетиция

Камерный зал: концерт (играет ученица ЦМШ Алиса Стекольщикова)

Зал интерната ЦМШ (Концертный зал «На Кисловке»): оркестр ЦМШ под управлением А. Н. Якупова

Орган в Концертном зале «На Кисловке»

Классы ЦМШ

Уютные помещения, оснащенные всем необходимым, отдельные парты для каждого ученика (что, помимо всего прочего, позволяет свободно конфигурировать пространство класса в случае необходимости).

Библиотека ЦМШ

Светлое живое помещение на первом этаже, как бы открытое на улицу, в котором всегда легко дышится, всегда спокойно, радостно и хочется заниматься творчеством. Окна на улицу во стену, приятное освещение, аккуратно подобранная цветовая гамма в оформлении и живые растения создают спокойный рабочий уют.

Столовая ЦМШ

Повод для настоящей гордости: столовая, в которой всегда можно качественно, вкусно и дешево (особенно по сравнению с находящейся в пяти минутах ходьбы консерваторской столовой) поесть, и буфет.

Коридоры ЦМШ

Всегда светлые, не всегда широкие, но всегда чистые, аккуратные и уютные; вдобавок везде стоят удобные мягкие кресла.

Новая ЦМШ: оркестр

А. Н. Якупов — активно работающий дирижер (например, с 2000 года он руководит и дирижирует Оперным театром Московской консерватории), и, конечно, оркестр ЦМШ при нем превратился из второстепенного предмета в важный инструмент воспитания молодых музыкантов. Оркестр регулярно выступает как в залах самой ЦМШ и консерватории, так и за рубежом.

Оркестр ЦМШ в Большом зале Московской консерватории, дирижирует А. Н. Якупов. Солистка — ученица ЦМШ Маргарита Триф, фортепиано.

Оркестр ЦМШ (в составе Молодежного симфонического оркестра Беларуси и России, руководимого А. Н. Якуповым) на гастролях в Минске (2009), дирижирует А. Н. Якупов.

Тот же состав в Берлине на Потсдамской площади (2009).

Таким оркестранты видят Якупова.

Новая ЦМШ: атмосфера

Безусловно, далеко не всем, причем по разным причинам, нравится новое здание ЦМШ. Но то, что детям (да и взрослым) здесь теперь комфортно и удобно — бесспорно, причем не в относительном измерении (сравнительно с Карбышева любое полноценное здание будет очень удобным), а в абсолютном.

Все уже привыкли к новым удобствам, красивому внешнему виду, новой библиотеке и фонотеке (в ней представлено множество записей и удобно организовано прослушивание; многие педагоги регулярно заходят туда, да и от учеников на вопрос «Знаешь ли ты такое-то сочинение?» теперь часто можно услышать в ответ: «Нет, но сейчас забегу на перемене в фонотеку, послушаю»). Конечно, переезд состоялся не без проблем: что-то пришлось уже после открытия нового здания доделывать и переделывать, иногда не единожды, есть специфические проблемы с классами пятого этажа (по сути, из-за более широкого использования, чем предусмотрено их устройством). Но когда буквально позавчера — в пятницу, 29 мая — я зашел в свой класс (как раз на пятом этаже) и увидел там новое, только что привезенное пианино Yamaha вместо привычно-традиционного для подобных классов Rönisch — появляется надежда, что и оставшиеся проблемы постепенно будут решены.

Помимо материальных условий, администрация старается создать уютную атмосферу в школе, чтобы ученики чувствовали ее своим домом [[Показательно, что проблема порчи имущества учениками, стоявшая достаточно остро в здании на Карбышева, вызывавшем как минимум неистребимую тягу к граффити, если не ушла, то очень сильно ослабла в новом здании. Все стараются относиться к своему дому бережно.]], где их всегда ждут, где все друг друга знают и рады тебя видеть. И Александр Николаевич — это заметный (по сравнению с предыдущим) директор, которого любят ученики. За внимательно-культурное отношение ко всем без повышения голоса, за новое здание школы, за интернат, за медиатеку ЦМШ, за регулярные зарубежные гастроли симфонического оркестра, за тех людей, которые вместе с ним руководят школой и стараются быть для учеников вторыми родителями. Фактически только при нем мы, поколение цмшовцев уже 21 века, поняли, что роль директора (которого мы практически не замечали, учась до Якупова) в такой «домашней» школе, как ЦМШ, ничуть не менее важна, чем роль любимых нами педагогов: от него зависят не только перспективы развития учеников, но и их отношение к жизни и к искусству.

Конечно, новое здание не решает всех проблем ЦМШ: непростую задачу соответствия специального музыкального образования требованиям, выдвигаемым к нему современной Россией и миром, общероссийскую проблему резкого падения уровня музыкальной подготовки (особенно в младших звеньях) еще только предстоит решать. И здесь еще многое лишь предстоит сделать.

Но основа для этого за последние полдесятка лет была создана. И это не может не давать надежды на будущее.

 

В материале использованы фотографии из архивов Павла Карманова, Екатерины Мясниковой, Алексея Набиулина, Илларии Пономарёвой, Алисы Стекольщиковой. Фото современной ЦМШ: Роман Корман, Владимир Громадин, официальный архив ЦМШ.

P. S.

Слайдшоу о старой карбышевской ЦМШ, сделанное ее выпускником Григорием Волковым (валторна). Именно так и выглядела та ЦМШ, здесь все — от столовой до коридоров, от двора до классов и интерната. Фотографии, в основной своей массе, из самых последних лет карбышевской ЦМШ (незадолго до А. Н. Якупова и уже при нем).